Ирина Поволоцкая — литератор, художник, актриса, психолог, слепоглухая с детства, автор автобиографической повести «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю». В колонке «Инопланетянин в аквариуме» на портале «Особый взгляд» Ирина рассказывает о своем восприятии мира и об искусстве как способе терапии.
Я уже писала на тему инклюзии в игровом искусстве, театральной деятельности и кинематографе. В некоторых статьях я частично затронула вопрос, который можно сформулировать так: «Инклюзивный актер — профессия или хобби?»
В этой сфере я уже много лет, все это время этот вопрос продолжает возникать у меня, коллег, друзей и всего инклюзивного сообщества. Задумалась я об этом еще тогда, когда начинали делать постановки и создали с подругой Творческое объединение «Круг». Позже, когда еще только рождался Центр «Инклюзион», где я была со-куратором, постоянно шли «дискуссии» на эту тему. Когда Фонд помощи слепоглухим «Со-единение» и Театр Наций запустили работу над первым эскизом спектакля «Прикасаемые», то, будучи медиатором, я настаивала на оплате работы не только переводчикам-ассистентам, но и слепоглухим актерам. Хотя инклюзивные актеры, конечно, не считались профессиональными на тот момент.
Но именно тогда была задана правильная позиция, что если мы хотим профессионального результата, то необходимо стремиться к тому, что подразумевает под собой профессионализм. Профессионализм — это не только хорошо что-то делать, но еще и профессия, благодаря которой человек может зарабатывать. В противном случае это хобби, увлечение, досуг, развлечение, благотворительность или волонтерство. Человек может не быть большим мастером в своем деле, но он может быть хотя бы ремесленником или даже любителем, нашедшим свою нишу, которая дает возможность сделать из хобби профессию.
Как-то мы ездили на Петербургский экономический форум с показом следующих трех наших экспериментальных спектаклей. Сидя в вагоне-ресторане с актерами, обсуждали все то, что пытаемся делать. И тогда наши профессиональные актеры, извиняясь, задали прямой вопрос: «А зачем все это? Зачем вам это? Для чего? Какая цель? Что потом?». Когда мы с ними ставили спектакль «Прикасаемые», это был документальный спектакль о нас, вопроса зачем и почему не возникало. А тут — три постановки на классику: «Чайка», «Кармен», «Женитьба». Замахнулись, конечно...
Подобные вопросы существуют и в любом другом инклюзивном творчестве. Как слепой художник, пытающийся пробиваться в области живописи, я все это проходила и прохожу. И здесь нет какого-то однозначного ответа или рецепта. Но, например, когда мои картины начали активно покупать, то это дало мне дополнительный стимул продолжать рисовать, повышать свое мастерство, изучать различные материалы для живописи, техники работы с ними. Такая же история и с инклюзивным социальным проектом Cosmoopera Performing Arts, который я создавала для объединения единомышленников и реализации собственных идей.
Безусловно, многие справедливо скажут на это, что есть специализированные учебные заведения, театры и т. п. Конечно, все это тоже есть, некоторые заведения действуют уже достаточно давно. Например, есть замечательный Театр Мимики и Жеста, первый в мире стационарный профессиональный театр глухих актеров, существующий аж с 1963 года. Я в детстве и юности туда иногда заглядывала на спектакли. Есть отличная Российская государственная специализированная академия искусств, где у меня знакомые и друзья преподают, учились или играют в театре «Недослов». И там есть факультеты музыки, искусства, театра и оперы.
Тифлокомментарий: цветная фотография. Помещение с черными стенами и шторами. Ирина и полный молодой мужчина сидят бок о бок на стульях. Ирина с закрытыми глазами взмахивает над головой раскрытым красным веером. У нее короткие фиолетовые волосы, на губах красная помада, в ушах небольшие красные серьги. На ней черное длинное платье без рукавов, наплечная накидка из черных перьев и длинные черные полупрозрачные перчатки. Мужчина смотрит на нее. У него русые волосы до середины шеи. На нем бежевые брюки, светлая рубашка, серые галстук и пиджак.
При этом надо понимать, что все это не может полностью удовлетворить потребности людей с ограничениями по здоровью, которые хотят широко реализовывать себя в сфере искусств. Центр реализации творческих проектов «Инклюзион», чтобы решить эту проблему, реализовывает проект по созданию региональных театральных школ. И таких школ по стране уже десяток. Это радует, я с удовольствием остаюсь амбассадором «Инклюзиона».
Так что же делать, к примеру, незрячему человеку, который хочет профессиональной реализации в искусстве? Прежде всего заняться развитием себя и самообразованием! Необходимо искать возможности, они обязательно появятся. Возможности можно и самому создавать или объединяться с другими. Так незрячие или глухие люди создавали свои творческие коллективы. К примеру, я была очень рада в свое время познакомиться и поработать с Адиной Таль, основательницей израильского театра слепоглухих «Налагаат», c Дженни Силей из британского театра Graeae и другими единомышленниками-профессионалами, которые объединили — на профессиональном уровне — группы людей с ОВЗ у себя в стране.
Недавно муж тифлокомментировал мне очень трогательный, драматичный, но светлый фильм «Тибетская баллада» — про квартет незрячих детей, которые мечтал попасть на телевизионное шоу «Таланты Китая». Фильм основан на реальных событиях, но я всегда очень осторожно отношусь к такой аннотации. Правильнее было бы сказать, что фильм снят по мотивам реальной истории, как мы потом выяснили, изучая историю создания более тщательно. Сценарист фильма Цинь Инь даже приезжала в Россию, чтобы поделиться своим опытом. Меня очень сильно тронула тибетская песня, которую исполнила в финале девочка.
Я сначала узнала об этом исполнении из отрывка фильма, захотелось посмотреть ленту полностью. Мужу удалось найти только оригинальный вариант на китайском языке с английскими субтитрами. Супруг буквально по эпизодам описывал текстом происходящее в фильме, с диалогами, печатал мне в мессенджере. Я так увлеклась историей, что мы просидели допоздна. Я была очень впечатлена сюжетом, героями, актерами. Была рада за этих талантливых слепых детей, которых сняли в фильме. Тогда я восхитилась, что вот — прекрасная инклюзия, и в кино она возможна!
Однако позже мы выяснили, что на самом деле из этой четверки актеров незрячих было только двое. А главная героиня и один мальчик из труппы были зрячими актерами, игравшими слепых. И надо отдать им должное, — играли они так превосходно, что все поверили. Понятно, что выбор в пользу зрячих сделан, чтобы фильм получился наверняка хорошо, чтобы лишний раз не усложнять себе жизнь в поисках подходящих незрячих актеров, которых надо еще и учить играть, за которыми нужен дополнительный уход — ведь это дети. Там была еще роль незрячего учителя, на нее тоже взяли зрячего актера. Это понятно, всегда есть сроки, бюджет, много чего еще. Создание доступной среды не самое легкое дело.
Тифлокомментарий: цветная фотография. Фотостудия. Женщина в черной кофте фотографирует Ирину на зеркальный фотоаппарат. Ирина с короткими фиолетовыми волосами стоит на белом фоне, изящно растягивает в руках красную атласную ленту. На ней белоснежное длинное платье с
Фильм безусловно заслуживает самой высокой оценки. И надо отдать должное создателям, что хотя бы двух незрячих детей пригласили сниматься. И все же у меня осталась некоторая печаль от того, что все эти четыре роли могли бы сыграть незрячие дети. И тогда это был бы не только замечательный фильм, но и, возможно, билет в будущее с более широкими возможностями для этих детей и вклад в инклюзивное движение в целом.
Подытоживая, могу только сказать, что инклюзия — обоюдное движение. Кто хочет стать профессиональным актером, должен к этому стремиться, изучать профессию, стандарты, показывать свои возможности, трудиться в этом направлении, находить заинтересованных профессионалов, которые могут помочь. А обществу в целом, в том числе профессиональным работникам в сфере искусства, театра и кино, нужно стремиться к включению и людей с ОВЗ в свою сферу деятельности.
