После успеха легендарного спектакля о слепоглухих людях «Прикасаемые», созданного и показанного фондом поддержки слепоглухих «Со-единение» и Театром Наций, встал вопрос: «А что делать дальше, куда двигаться в театральном плане? И надо ли вообще?» Шли бурные обсуждения на официальных встречах, в кулуарах, между театральными работниками, организаторами, спонсорами, инклюзивными актерами. Я же при каждом удобном случае всегда говорила, что инклюзивные актеры должны и сами играть, а не быть просто фоном для профессиональных актеров, как это было в первых «Прикасаемых».
В итоге было решено создать «Инклюзивную театральную школу» для развития профессионального инклюзивного театра в России: двигателем этого процесса стала продюсер Виктория Виолло-Авдеева. Это была чудесная реализация моей давней мечты: еще до «Прикасаемых» я пыталась реализовать подобное для слепоглухих, создавая с подругой Творческое объединение поддержки слепоглухих «Круг». Поэтому с энтузиазмом согласилась быть сокуратором Школы, медиатором, продолжать помогать преподавателям в общении со слепоглухими участниками.
Это оказалась довольно амбициозная задача — создание образовательной площадки для актеров с разными возможностями здоровья, с участием профессиональных театральных режиссеров, актеров, педагогов и специалистов «особого театра». Первым большим проектом стал запуск Инклюзивной театральной лаборатории «Со-единение», цель которой — за два месяца создать три эскиза спектаклей по произведениям русской классической литературы и показать экспертному совету и зрителям на Международном культурном форуме в Санкт-Петербурге в 2015 году.
Тифлокомментарий: цветная фотография. Репетиционный зал с приглушенным светом. Стены и пол покрыты полиэтиленовой пленкой. Пять человек разыгрывают сцену из спектакля «Чайка. Фрагменты». Среди них — Ирина, с короткими фиолетовыми волосами, в черном пиджаке. Она сидит на стуле, держит на коленях ярко-красную гитару как виолончель, с грифом на плече, пальцами прикасается к струнам. На губах — красная помада, на ногтях — красный лак.
Были приглашены мастера из трех ведущих театральных школ: ГИТИСа, Театрального института имени Щукина и Школы-студии МХАТ. Так я оказалась в группе мастерской Дмитрия Владимировича Брусникина, светлая ему память.
Я рада, что мне довелось познакомиться и поработать с таким прекрасным человеком и режиссером. Он курировал постановку спектакля по пьесе Чехова, которая получила название «Чайка. Фрагменты». Пригласил к участию людей из своей мастерской в МХАТе: режиссера Михаила Мокеева, хореографа Ольгу Прихудайлову, актеров Дарью Ворохобко и Алексея Мартынова. Также к нам согласилась присоединиться актриса Ольга Лапшина, играющая в спектакле «Прикасаемые». И инклюзивные актеры Александр Похилько, Никита Паничев, Даниил Обухов.
Начались репетиционные будни создания эскиза спектакля «Чайка. Фрагменты» на площадках МХАТа и Театра Наций. Ольга Лапшина играла Аркадину, Нину Заречную — Дарья Ворохобко, Тригорина — Алексей Мартынов, Треплева — Александр Похилько, Сорина — Даниил Обухов. Мне досталась роль Маши, поэтессы, в паре с Никитой Паничевым, который играл Медведенко. Времени на постановку было мало, приходилось репетировать плотно, долго, при этом постоянно экспериментировать, менять концовку, последовательности, взаимодействия.
По сути, это современное прочтение пьесы, поиск нового звучания чеховского текста и разрыв привычных шаблонов существования в классическом тексте. Импровизация с использованием нелинейного монтажа сцен, внезапный срез текстов и возникновение на их стыке других смыслов и персонажей. Мы смогли охватить все действие пьесы за 40 минут. Художник-постановщик Юлия Староверова помогала подбирать костюмы и делать сценографию. В первых показах я была в неком образе чайки и «съедала чайку». Черные одежды с накидкой, похожей на крылья, и налипшие белые перышки «растерзанной» птицы. Выглядело это довольно трагикомично. Непреднамеренно получилась некая такая перевернутая ирония на мой творческий псевдоним Фиолетовой Феи Феникс. И снова получается — где бы я ни играла, всегда играю как бы «себя».
Тифлокомментарий: цветная фотография. Сцена из спектакля «Чайка. Фрагменты». Перед черными шторами Ирина и полный молодой человек в уже знакомых нам образах. Они так же сидят бок о бок на стульях. Ирина, чуть наклонившись вперед, властно показывает вперед сложенным веером. Мужчина руками сжимает в комок кусок материи, тужится от усилия. У его ног стоит фонарь с теплым желтым светом.
Несмотря на то, что эскиз спектакля «Чайка. Фрагменты» был высоко оценен экспертным жюри Культурного форума, его не выбрали для дальнейшего финансирования и продвижения — так как из трех спектаклей можно было выбрать только один, и выбрали тот, где было большее количество инклюзивных актеров. Режиссер-постановщик Ольга Прихудайлова предложила команде «Чайки» самим расправить крылья и летать. Так мы все вместе начали искать возможности для репетиций и показов. Также я привлекла в качестве продюсера свою подругу и ассистента Александру Золотову. Ольга Лапшина пригласила актера и театрального преподавателя Сергея Быстрова, который сменил Алексея Мартынова в роли Тригорина.
Площадки, зрители и критики принимали нас, на удивление, очень душевно и с пониманием. Так, мы выступали в Центральном Доме Журналистов, Новом Манеже, Доме-музее Щепкина, Театре.doc и других местах. Спектакль получил положительные отзывы на фестивале «Мелиховская весна» в усадьбе Антона Павловича — как удивительно точная передача «Чайки» — и в музее-усадьбе Льва Толстого «Ясная Поляна» в рамках Международного арт-фестиваля «Сад гениев».
Сценография спектакля каждый раз определялась с учетом особенностей площадки и сезона года. Поэтому играли каждый раз немного по-новому. Декорации почти как в пьесе — «декораций никаких». В основном это просто стулья, полиэтиленовая пленка, фонарь, гитара Сорина, иногда банки с красками. И мой красный веер, из фламенковского образа байлаоры. Образы создаются общим напряжением между персонажами «в погоне за счастьем», легким взаимодействием со зрителями и даже посредством запахов и вкусов.
Если финал спектакля «Прикасаемые» я завершаю фразой о том, что мечты наконец-то сбываются, то тут я тоскливо и безответно зову Треплева: «Костя! Костя!..», но снова встречаю только Медведенко... Такова несчастная классическая чеховская мелодрама — отражение несбыточных человеческих мечт и желаний...
Для финала я сочинила небольшое лирическое эссе, которое декламирую, взаимодействуя со зрителями. И при этом раздаю сирень весной, пучок скошеной травы — летом, свежую мяту — осенью, еловые веточки — зимой, мандарины и шоколад — в преддверии Нового года. Ведь для меня запахи играют особенную роль...
Не то чтобы я мечтала сыграть в русской классике, но мне интересен различный творческий опыт. Тем более когда особо выбирать не приходится. Этот театральный опыт был действительно полезным, я благодарна, что меня пригласили поучаствовать в этом проекте. Это был первый спектакль, где мне «рискнули» дать самой заговорить. Благодаря энтузиазму команды, поддержке друзей и зрителей нам удавалось делать регулярные и успешные показы практически пять лет, последний прошел в марте 2020 года. Для спектакля это довольно долгая жизнь.
Мой мужчина пахнет дикой мятой,
горьким шоколадом и щедрым кедром.
Он пахнет теплом, искренностью и талантом.
Это запах въевшейся в кожу рук краски и растворителя.
Это запах картин, которые он рисует.
Он пахнет песнями, которые поет.
И пусть он поет их не мне!
Мой мужчина пахнет свежим хлебом,
его держишь в руках и вкушаешь.
Мой мужчина...
Он как вода, только что из родника.
Он свежий, незамутненный чужой и своей фальшью,
он — как острый и терпкий аромат чистейшей воды.
Мой мужчина...
Он пахнет вечерней свежестью
и зеленью молодых елей...