Фиолетовый мир Ирины Поволоцкой: «Это — театр?» — образовательная лаборатория форума-фестиваля «Особый взгляд»

Ирина Поволоцкая — литератор, художник, актриса, психолог, слепоглухая с детства, автор автобиографической повести «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю». В своей колонке на портале «Особый взгляд» она рассказывает о своем восприятии мира и об искусстве как способе терапии.

С 17 по 19 мая 2024 года в Москве прошел Третий всероссийский форум-фестиваль социального театра «Особый взгляд», а с 12 по 17 мая в Доме творчества «Переделкино» состоялась его образовательная часть. Фестиваль посвящен темам инклюзии, социального неравенства и другим важным проблемам современного общества. До сих пор у меня свежи впечатления об этом грандиозном социокультурном событии. В некотором роде я была участником-представителем сразу от «Инклюзиона», «Со-единения» и «Особого взгляда».

Еще в 2021 году мне посчастливилось принять участие в междисциплинарной программе Второго Форума-фестиваля в Санкт-Петербурге со своим перформансом проекта Cosmoopera Performing Arts «Каждый в городе», о чем я также писала статью. В этот раз образовательная программа прошла в новом формате — лаборатория для специалистов социокультурной инклюзии. Мне непременно захотелось принять в этом участие, и я благодарна, что меня включили в группу. Это был экспериментальный формат, но можно уже с уверенностью сказать — он сложился более чем удачно, с этим согласны все участники.

Невольно воспоминания меня уносят от самого фестиваля глубже, в события далекого прошлого, что не удивительно, учитывая что Переделкино — это историческое, легендарное, место. Знаковый для меня 2024 год наполнен многими символическими событиями. Я из тех, кто верит в судьбу, что все происходящее в жизни — не случайно: жизнь — это театральная сцена, а мы актеры, вопрос только в том, что мы с этим всем делаем. Так что в первые же минуты прибытия на место на меня нахлынули впечатления не только от самого форума, но и от места, где он проходил.

...1979 год, морозная зима, минус 20, я с классом на экскурсии в Переделкино. Ехать я не хотела, но выбора не было. У нашей группы не было сурдопереводчика, ведь мой класс состоял из слабослышащих. Ребята и сами не сильно внимательно слушали (хотя легко могли читать по губам, да и что-то слышать тоже). Иногда они мне сами что-то переводили из услышанного, некоторые имена, названия, кое-что я помню до сих пор... Мы просто общались, пока наши руки совсем не замерзли. Брели по узеньким тропинкам между деревьями, вдоль заборов, зданий и домов городка писателей, проваливались в снег, играли, чтоб согреться — и все мечтали о горячем чае и теплом автобусе...

Когда оказались возле небольшого симпатичного домика, оттуда донесся аромат домашней выпечки, мое воображение тут же нарисовало стол с горячим чаем и блюдом со свежеиспеченными пирожками. Однако нас так за все время никуда не пригласили, хотя бы просто отогреться. Единственные, кто к нам подошел — местные собаки, похожие на овчарок. В Дом культуры экскурсовод нас тоже не повела, так что мечта у всех нас была только одна — в автобус и домой. Но в «Книге отзывов» я оставила благодарность за экскурсию, возможно, эта запись еще хранится в архивах, хотя с тех пор утекло столько воды.

А в этот приезд я узнала, что это был за домик: мой номер в гостинице находился на первом этаже, окна были как раз напротив. Теперь это «Книжный дом писателей», но изначально была дача прозаика Василия Павловича Ильенкова. По стечению судьбы недавно из фонда «Со-единение» меня просили что-нибудь написать про его сына, философа Эвальда Ильенкова. Хоть Эвальд Васильевич и был одним из кураторов экспериментальной группы Лаборатории изучения и воспитания слепоглухонемых детей в Институте дефектологии АПН СССР, я тогда была еще ребенком, поэтому ничего существенного про него не помню.

К нам на форум приехал читать лекцию один из пионеров инклюзивного театра в России — Борис Павлович. Оказывается, мы с ним уже пересекались раньше, он был на спектаклях с моим участием. Заочно я про Бориса тоже много слышала, но вот только сейчас выдалась возможность познакомиться лично. Его этот «Дом писателей» тоже заинтересовал, и он выяснил у заведующей, что какое-то время там жил Николай Заболоцкий. Действительно, когда Заболоцкий вернулся после ссылки, его с семьей на первое время приютил на своей даче Василий Павлович Ильенков. И не только приютил, но и помог снова начать печататься.

Я ставила себе задачу написать про впечатления об образовательной театральной резиденции, но не смогла обойтись без старых историй...

Хотя практически нереально описывать, чем каждый из участников образовательной лаборатории делился. Это надо проживать, надо присутствовать на каждой лекции, тренинге. Но мы творили свою маленькую историю в насыщенной атмосфере, созданной значимыми творческими личностями прошедшей эпохи. Так что простите, если кто-то хотел в этой моей статье найти какие-то конкретные подробности о мастер-классах и лекциях.

Вечерами и рано утром можно было погулять по майским тропинкам. Вот беседка: когда-то тут спорили и о поэзии с прозой, и о выращивании кабачков с картошкой. Вот уже четвертый год, как возрождается городок писателей Переделкино. Благодарим администрацию, что приютили нашу большую команду театральной лаборатории на время резиденции: мы много творили, сочиняли, читали друг другу вслух, обменивались мыслями — хватило бы на целый местный альманах. Хорошие люди, атмосфера, природа.

Когда случайно у нас выдался свободный час, мы с ассистентом смогли дойти до музея-галереи Евтушенко. Шли сами, без экскурсовода, не будучи уверенными, сможем ли найти, работает ли музей, пустят ли нас... Это была своеобразная проверка на знаковость, как и само творческое проживание в городке писателей. Мы все же дошли, — и радушный, теплый, душевно включенный прием оставил драгоценные впечатления. Плату за посещение с нас не взяли, а милая девушка-экскурсовод рассказала про экспонаты: смотрительница любезно предложила сфотографировать нас возле большой фотографии поэта на мольберте. Даже если я не могу рассматривать экспонаты: фотографии, которые он сделал, будучи увлеченным фотографом, необычную коллекцию картин разных жанров, собранную со всего мира... Для меня важен сам факт посещения этого места, в это самое время, в этом году — за месяц до издания моего полноценного поэтического сборника. Ведь Евгений Александрович поддержал меня, благословил на поэтическую стезю. Все в том же далеком и знаковом 1979-м... Но это уже отдельная история. Главное, что я смогла «закрыть гештальт», это одна из основных концепций в нашем проекте арт-терапии.

Этими концепциями и своим особым взглядом мы и делились с участниками. В первый же день лаборатории мы с ассистентом Дамиром привели свой мастер-класс под длинным названием «Открытая репетиция перформанса „Каждый в городке писателей Переделкино“». Некоторые его фрагменты и тексты стали частью итогового показа лаборатории «Иными словами» в Электротеатре Станиславский, который собрал куратор образовательной программы Дмитрий Крестьянкин. Все мы очень благодарны ему за то, что смог нас объединить и вести на протяжении всех этих дней. Хотя я и не могла слышать тексты участников на показе, но была с ними уже знакома, так как могла внимательно прочитать заранее. Эти миниатюры о самих себе, которые каждый из нас написал, действительно — настоящие шедевры литературного творчества, как будто и вправду нам помогали стены Дома творчества писателей. Каждый переосмысливал и делился с другими своей инаковостью, так как итоговый показ был посвящен инклюзии в широком смысле слова.

На разных этапах жизни каждый из нас может чувствовать себя исключенным из той или иной группы, каждый бывает иным... Ощутить себя отличным от другого и вместе с тем — найти точки соприкосновения, общий язык. Понять социальный театр не только как способ для работы с людьми особых потребностей, но и как явление, нужное каждому человеку. Вспоминается знаменитое Маяковское: «...все мы немножко лошади, каждый из нас по-своему лошадь». Кстати, в Переделкино жила муза поэта — Лиля Брик.

Каждый час четырех дней резиденции был до предела насыщенным, не хотелось пропустить ни одного мероприятия. Все такие разные, каждый интересен во всех отношениях по-своему. Из разных регионов, у каждого свои особенности отношения к инклюзивному театру, свой уникальный опыт, характер, условия работы. Это все было невероятно интересно и полезно во всех смыслах. Кто работает в сфере инклюзии и социального театра, тот поймет, насколько это непросто, сколько еще необходимо понять в этой теме и сделать в этой области... Для этого создаются новые термины и понятия: «современный театр», «конвенциональный театр», «документальный театр».

Ставятся вопросы: «Может ли обладать терапевтическим эффектом конвенциональный театр, в котором не задаются целью кого-то вылечить?» Лично мне нравятся термины «социальный театр» и «академический театр». При этом ничто не мешает в социальном театре иметь академическую составляющую, а в академическом — социальную. Но мне кажется, что одна из ролей социального театра — исцелять сердца всех участников и сеять доброе и вечное. И не стоит бояться громких слов, ведь мы можем ставить себе такую идеальную цель, это не значит, что мы обязательно должны всегда добиваться идеального результата. Но если академический театр не обязательно ставит себе такую задачу, то кто мешает ставить такую задачу арт-терапии в социальном театре? Иначе — как исцелять все эти драмы социальной жизни? Нужна коммуникация, нужно «закрывать гештальт».

Полина Кардымон, рассказывая в лекции о своем опыте, задавала себе и нам вопрос: «Что же такое социальный театр?», «Что такое инклюзивный театр?» — и мы вместе пытались найти ответы, и это очень хорошо — снова и снова задавать себе вопросы и пытаться найти на них ответы. Данная дискуссия не прекращается со времен зарождения этого явления в нашей стране.

Я помню, как мы начинали спектакль «Прикасаемые» в 2014 году в Москве, в Театре Наций, с чем сталкивались. Борис Павлович в это же время начинал в Санкт-Петербурге, в БДТ, и он делился с нами тем своим опытом. Полина еще сказала, что она не верит в арт-терапию. Но что каждый из нас под этим подразумевает? Что мы хотим получить в итоге? Что такое арт-терапия и как оценить результат? Так или иначе, каждый из нас увез с форума как минимум воодушевление и моральную поддержку, что действительно неоценимо. Если постоянно вариться в собственном соку, не встречаясь с единомышленниками, не обмениваясь опытом, не зная, что делают другие и есть ли вообще эти другие... Как можно сохранить актуальность, как не выдохнуться, не выгореть, кто вдохновит на новое видение и смыслы? Например, Камила перед самым приездом на лабораторию уже собиралась расстаться с театральной деятельностью, но теперь глубоко переосмысливает свое решение.

С рождения для меня жизнь — это вызов. Жизнь — как эксперимент. Жизнь — как театр, социальный театр. Хотя это справедливо для всех, в той или иной мере. Я, конечно, тоже рассказывала про свою инаковость:

Мне также было интересно посмотреть, послушать, почитать и ощутить инаковость других, ведь у каждого свой внутренний космос. Я благодарна, что меня тепло приняли в команде, старались включить в процесс мастер-классов, общаться, писать на ладони. Хотя никто из образовательной группы до этого не сталкивался со слепоглухим человеком вот так, напрямую.

Несмотря на то, что я уже очень давно в теме инклюзии и социального театра, хотелось увидеть, кто же еще занимается этим, что за люди? И оказалось, что не так уж и мало нас — и люди такие замечательные есть, о которых я раньше и не знала. Мы с Дамиром предложили всем не терять друг друга из виду, находить возможность иногда общаться и поддерживать. Но я думаю, что людям, занимающимся социальным театром, и так хватает инклюзии в жизни, не каждый готов добровольно включать в круг общения других людей, тем более слепоглухого человека. Порой инаковость бывает труднопреодолимой, но такие совместные проекты могут помочь эти преграды преодолевать, особенно — творческая деятельность. В том числе и такие мероприятия, как форум-фестиваль социального театра «Особый взгляд», который постоянно развивается. Мы все надеемся, что найдутся ресурсы и на проведение четвертого — и далее. И мы продолжим отвечать на вопросы: «Это — социальный театр?!», «Это — инклюзивный театр?!», «Это — театр?!», «Это — арт-терапия?!»

Куратор театральной программы, режиссер Алексей Крикливый, в лекции очень доступно и своеобразным образным языком объяснил нам выстраивание драматургии в сторителлинге. Размышляя над терминологией, он задавался вопросом, как же называть этот итоговый театральный процесс: «спектакль», «перформанс», «показ», «событие»? И вот перед «событием», которое должно было состояться в фойе Электротеатра, нашего куратора журналист спрашивает, что же это будет. Дмитрий в итоге остановился на том, что у нас будет «показ». А вечером последнего дня резиденции нам организовали костер во дворе, недалеко от Дома творчества. Взявшись за руки, мы мысленно сожгли все негативные эмоции и переживания, а вместо этого впитали душевное тепло огня. А потом было просто общение обо всем, мы ощущали себя сплоченным коллективом друзей, как будто знали друг друга уже давно. А на следующий день состоялся наш общий перформанс в театре, наш итог.

И вот на этом итоговом показе Саша сидит на коляске, Дима на стуле. Они смотрят на лестницу, уходящую вниз, и ведут диалог...

А еще Ева произносит такой текст:

На этом все. Спасибо.