Заместитель директора Школы-интерната №1 — о том, как проходят госэкзамены у детей с нарушением зрения

«Особый взгляд» поговорил с заместителем директора по учебной части Школы-интерната № 1 для обучения и реабилитации слепых Департамента труда и соцзащиты населения Москвы Ириной Хватовой.

— Ирина Викторовна, вы сами окончили эту школу. Многое ли изменилось с тех пор, как вы здесь учились? Сегодняшним школьникам сложнее?

— Да, взять, к примеру, те же экзамены. Я окончила школу на одни пятерки, но мы тогда вообще не сдавали экзамены. При поступлении в институт, конечно, возникали определенные сложности, потому что опыта школьных экзаменов у меня не было, люди с инвалидностью раньше были от них освобождены. Сейчас все изменилось, время меняется, и учиться стало сложнее. Но эти изменения касаются не только наших детей, они касаются всей системы образования, которая должна соответствовать времени.

Для наших выпускников это, может быть, еще более важно, потому что квота на бесплатные места в вузах невелика и рассчитана не только на людей с инвалидностью по зрению. Внутри этой квоты есть своя конкуренция с другими категориями детей, поэтому мы их готовим к тому, чтобы не просто сдать ЕГЭ для поступления в вуз, а сдать его на достойные баллы.

— Как проходят госэкзамены у детей с инвалидностью по зрению?

— У нас единственный пункт в Москве, где слепые обучающиеся сдают и ОГЭ, и ЕГЭ, и ГВЭ. Сюда распределяются не только наши ученики, у нас ведь есть и другие школы, где обучаются слабовидящие и небольшой процент незрячих детей. В этом году среди девятиклассников были не только наши выпускники, но и выпускники гимназии им. Грибоедова, центра им. Димы Рогачева, которые также сдавали экзамены на базе нашей школы.

Что касается технологии, которой мы пользуемся, то это, прежде всего, использование рельефно-точечного шрифта Брайля. Экзаменационные материалы в день проведения экзамена привозит УСС, федеральная служба. Контрольные измерительные материалы (КИМ) также выполнены шрифтом Брайля. Естественно, ответы участники экзаменов тоже вносят в специальную тетрадь для ответов шрифтом Брайля.

С прошлого года у многих детей в заключении Центральной психолого-медико-педагогической комиссии (ЦПМПК) появляется использование не только таких технических средств, как брайлевский прибор, грифель и печатная машинка, но и компьютер без выхода в интернет, на котором нет информации по данному экзамену. Вот в этом году мы впервые использовали эту технологию, когда обучающийся читал КИМ по Брайлю, а ответы записывал не в тетрадь, не с помощью прибора, грифеля или машинки, а записывал сам на компьютере. После окончания экзаменов в присутствии членов Государственной экзаменационной комиссии (ГЭК), в присутствии общественных наблюдателей, если они есть, ассистенты в аудитории переносят эти ответы в стандартный бланк. Вот такая новая технология, которую мы в этом году опробовали. Это связано с тем, что наши дети все больше и лучше знают компьютер, поэтому у них есть возможность даже экзамены сдавать на компьютере. Но за исключением, например, математики. Скорее всего, это будет больше касаться гуманитарных предметов.

У нас отсутствует технология печати и технология сканирования, потому что мы получаем КИМы по Брайлю и не можем, как в обычных пунктах проведения экзамена (ППЭ), провести после окончания экзамена сканирование бланков и заполнить их. После окончания экзамена мы все упаковываем и передаем в региональный центр обработки информации, где на следующий день утвержденные Департаментом образования Москвы тифлопереводчики занимаются тифлопереводом. Они не проверяют, а именно переводят ответы из брайлевских тетрадей и переносят их в стандартные бланки, которые дальше идут на проверку.

Все наши обучающиеся в год проведения экзамена должны пройти психолого-педагогическую комиссию, потому что именно она дает заключение по специальным условиям, которые необходимо создать каждому обучающемуся. Все дети, которые учатся в нашей школе, это дети с инвалидностью, и у каждого из выпускников есть справка об инвалидности медико-социальной экспертизы (МСЭ), но она дает возможность только увеличить время проведения экзамена и выбрать форму экзамена. Все остальные специальные условия — наличие ассистента, возможность писать на компьютере, использовать брайлевский прибор, грифель, машинку, получить КИМ на Брайле — дети получают после прохождения вот этой комиссии. Поэтому мы организуем выездные комиссии, и сотрудники ЦПМПК Москвы приезжают в школу, обследуют каждого ребенка, встречаются с его родителями. По окончании мы получаем заключение ЦПМПК, в котором будут прописаны специальные дополнительные условия.

Что можно отнести к этим дополнительным условиям? Например, если ребенок поздноослепший и пришел в нашу школу в десятом или одиннадцатом классе, то за два года овладеть полностью системой Брайля очень сложно. Таким обучающимся, как правило, по согласованию с комиссией организуются дополнительные специальные условия. Это, возможно, отдельная аудитория, наличие ассистента, который будет прочитывать задание КИМ, потому что участник еще медленно читает по Брайлю. То есть задание ему читают, но ответ он самостоятельно записывает в тетрадь по Брайлю, потому что скорость письма по Брайлю всегда выше, чем чтение. К каждому участнику мы подходим индивидуально и определяем индивидуальные особенности проведения экзамена именно для него.

— Экзаменационные задания для ваших учеников отличаются от заданий в обычных школах?

— Только что мы выдавали аттестаты нашим выпускникам. И раз уж мы выдаем документы государственного образца, то это должны быть экзамены, которые соответствуют этим документам. Поэтому — да, мы сдаем такие же экзамены, как обычные школьники. Единственное отличие в том, что контрольные измерительные материалы у нас на Брайле, Федеральный центр тестирования (ФЦТ) и Федеральный институт педагогических исследований (ФИПИ) разрабатывают эти задания с учетом нозологии детей. Если мы, к примеру, возьмем стандартный КИМ по истории, то там будут карты, задания с фотографиями, портретами исторических деятелей. Вот как раз центр тестирования меняет задания таким образом, чтобы проверить те же самые способности и знания обучающегося, только без использования фотографий и различных графических заданий.

— Пользуются ли школьники картами для незрячих людей?

— Да, это рельефные пособия, которые у нас есть, и наш учитель географии Инна Евгеньевна Демидова участвует в их разработке. У нас есть карты почти по всем темам курса географии, исторические карты, есть таблицы Менделеева и другие материалы, которые необходимы, например, по физике. Все это выполнено рельефно-точечным шрифтом.

— Сколько времени занимает экзамен у незрячего ребенка?

— Время увеличено, поскольку, согласно усредненным данным, скорость письма и чтения по Брайлю будет в два с половиной раза меньше, чем у обычного выпускника. Поэтому на основании справки об инвалидности для всех выпускников время письменного экзамена увеличивается на полтора часа, а время устного экзамена — на тридцать минут. По нормам СанПиНа, если экзамен длится более четырех часов, мы делаем перерыв для приема пищи, каких-то медицинских манипуляций. Это время перерыва тоже входит в эти дополнительные полтора часа.

— Незрячие школьники стали сдавать ЕГЭ в одно время со всеми, или для них единые экзамены вводили постепенно, учитывая все технические сложности?

— Первый экзамен, к которому мы перешли в формате ЕГЭ, был русский язык в двенадцатом классе. И потом, постепенно, с каждым годом количество предметов возрастало, но были и технические сложности. Например, было довольно сложно организовать сдачу устной части иностранного языка. Насколько я помню, она появилась только через год после того, как все уже ее освоили. Устная часть экзамена предполагает, что участник работает в гарнитуре и устно дает ответы на вопросы, которые он видит на экране компьютера. Для нас особенность этого экзамена заключается в том, что все равно присутствует брайлевский КИМ и с незрячим работает ассистент.

— Как правило, родители начинают искать репетиторов для своих детей за несколько лет до экзамена, чтобы успеть как следует подготовиться. Работают ли репетиторы с вашими детьми? Есть ли достаточное количество таких специалистов?

— Репетиторы есть и у наших учеников тоже, но в основном это репетиторы, которые не знают Брайля. Занимаются чаще удаленно, по скайпу. В этом случае ребенок пишет по Брайлю, потом читает репетитору ответы. Другой формы взаимоотношений пока трудно представить. А что касается подготовки в нашей школе, то для нас самой большой проблемой были тренировочные материалы. Для детей из обычных школ они доступны в огромном количестве. Можно прийти в книжный магазин и купить много сборников по подготовке к любому экзамену. Или открыть интернет, где есть масса методических заданий, которые можно использовать в качестве тренировочных материалов. Для нас главная проблема — перевести их на Брайль, потому что подготовить к ГИА без тренировочных материалов невозможно. К счастью, у нас в школе есть своя типографиями со специальным оборудованием, принтерами, которые печатают по системе Брайля. Благодаря этой типографии мы эту проблему полностью решили и обеспечили себя тренировочными материалами по всем предметам, не только по основным и обязательным, но и тем, которые по выбору.

— У ваших учеников есть возможность наравне со всеми участвовать в школьных олимпиадах?

— Мы уже несколько лет участвуем во Всероссийской олимпиаде школьников, начиная с первого школьного этапа. Дальше мы выходим на муниципальный, региональный этапы и в том числе попадаем в заключительный. То есть у нас есть опыт участия во всех стадиях Всероссийской олимпиады школьников. Нам в этом помогают сотрудники Центра педагогического мастерства (ЦПМ), с которыми у нас очень хорошие, партнерские отношения. Они приезжают сюда, организуют занятия для мотивированных детей, которые хотят участвовать в олимпиадах и показывают хорошие результаты. Но я могу сказать, что с ГИА успехи в олимпиадах напрямую не связаны, потому что ЦПМ все-таки не готовит наших детей к ГИА, это делают наши педагоги.

— Чем отличаются условия проведения олимпиад для незрячих участников?

— Незрячие школьники выполняют задания наравне со всеми, но Центр педагогического мастерства адаптирует материалы для незрячих участников. Задания по таким предметам, как история или биология, содержат много картинок и фотографий, поэтому их заменяют описанием. В олимпиадном движении пошли по пути, который был проложен при сдаче ГИА: там увеличивают время выполнения заданий, дают возможность давать ответы шрифтом Брайля и предоставляют тифлопереводчиков.

— Какая атмосфера у вас на экзаменах?

— По правилам проведения экзаменов, на всех пунктах проведения экзамена, где сдают дети с инвалидностью, наблюдение ведется только в режиме офлайн. Запись может быть доступна только специалистам Департамента образования или Федеральной службы по надзору. То есть это ограниченный круг людей.

Мы создаем, как я считаю, комфортную обстановку. Мы не помогаем детям, а просто создаем для них те условия, чтобы они прошли эту стрессовую ситуацию с наименьшими потерями.

На ППЭ обязательно дежурит медицинский работник, мы знаем своих детей с точки зрения состояния их здоровья и очень чутко и четко это контролируем. Понимаем, кому из детей и что нужно сказать, какая и кому может потребоваться медицинская помощь. В этой ситуации у нас определенная привилегия, потому что на ППЭ приходят свои, родные дети.

— Как именно вы стараетесь обеспечить комфортные условия?

— Мы готовим и детей, и их родителей в течение всего года. Психологи ведут беседы с участниками, которым предстоит ГИА, родители знакомятся с процедурой экзамена. Когда ты уверен и знаешь, что тебя ждет, то это придает спокойствие. В день проведения экзамена у нас очень спокойная, рабочая обстановка. И даже члены ГЭК, которые к нам приходят из других образовательных учреждений, всегда отмечают атмосферу доброжелательности. Нет излишней нервозности и давления на детей. При этом все необходимые требования к проведению экзамена мы тоже выполняем. Тут нужна золотая середина, нельзя перегнуть палку.

— Насколько успешно дети справляются со стрессом? Бывают сложности?

— Мы готовим своих учеников к тому, что у них есть только собственные знания, которые надо сегодня применить, ничего другого у них не будет. И именно на это нацелены дети, зная, что никто им не поможет, кроме них самих. Наверное, это понимание помогает пройти все процедуры более спокойно.

— Если ученик на протяжении всего обучения рассчитывает только на себя, то и уровень его подготовки должен быть выше?

— Вы же понимаете, что не все наши выпускники стобалльники, не все поступают в вузы. У нас есть дети, способности которых не позволяют им поступать в вузы, и для всех у нас индивидуальный подход. Кого-то мы готовим к тому, что их не очень высокий балл на ГИА позволит им получить аттестат, и это их планка. Кто-то пойдет в институт, другие — в медицинский колледж, где у нас есть массажное отделение, и мы понимаем, что там тоже требуется довольно высокий средний балл аттестата.

А кого-то надо действительно готовить так, чтобы он поступил в вуз, и для этого необходимо набрать более восьмидесяти баллов. Поэтому результаты у нас разные, у кого-то по сто баллов или выше девяноста, а кто-то сумел справиться со своей микрозадачей, которая для него была поставлена. Все дети разные.

— Как ваши ученики сдают ЕГЭ по сравнению с учениками обычных школ? Вы сравниваете баллы?

— Мы сами себя, наверное, не сравниваем, но есть данные рейтинга. В прошлом году мы вошли в список двадцати лучших школ Москвы, и это единственная в рейтинге коррекционная школа, где учатся дети с инвалидностью. Наверное, при формировании этого списка учитываются в том числе и результаты сдачи ГИА, поэтому разве что на основании этого объективного рейтинга мы и можем себя как-то сравнить с другими.

— Обычно школы также подсчитывают, какой процент их выпускников поступает в ведущие вузы. Есть ли у вас такая статистика?

— Более восьмидесяти процентов наших выпускников поступают в высшие учебные заведения. Я не буду выделять топовые вузы, потому что у незрячего ограничен выбор профессии, как и выбор вуза. Иногда у ребенка есть какое-то увлечение, но мы понимаем, что он не сможет получить профессию в этой области, и это так и останется увлечением. К примеру, биологом незрячий ребенок вряд ли сможет стать. Да, у нас есть дети, которые поступают и в МГУ, и в Высшую школу экономики, и в педагогические вузы. Много поступают в Московский психолого-педагогический университет на факультет информационных технологий, потому что на этом факультете созданы комфортные условия для людей с инвалидностью по зрению. Там есть своя типография по Брайлю, которая дает возможность печатать даже учебники по высшей математике. Ребята туда идут не потому, что это престижный вуз, а потому, что там созданы специальные условия для обучения. А если взять среднее специальное образование, то многие выпускники выбирают массажный колледж.

— Есть ли у детей с инвалидностью по зрению льготы при поступлении в вуз?

— Есть квоты, которые каждый вуз выделяет для того, чтобы туда могли поступить дети с использованием льготы. Главное, чтобы результаты экзаменов были не ниже определенного уровня. Но внутри этой квоты ведь тоже есть конкуренция, там же не только наши выпускники. Там есть и другие выпускники с инвалидностью разных нозологий, и многодетные. Поэтому мы всегда говорим нашим выпускникам: да, у вас есть льгота при поступлении, но результаты ваших ЕГЭ это ваша возможность поступить в вузы, вы должны выиграть вот этот свой маленький конкурс по квоте. В последние годы, сдав документы, они до последнего ждут, хватит ли этих бесплатных мест. Чем лучше сдал экзамены, тем больше у тебя шансов поступить.

— Как пандемия и удаленный формат обучения сказались на успеваемости и результатах экзаменов?

— Перед выходом на дистант у всех наших детей были брайлевские учебники и специальное техническое оборудование — брайлевские дисплеи, обеспеченные Правительством Москвы и Департаментом труда и соцзащиты.

Каждый ребенок получил то, что у него есть в школе, потому что без этого наладить нормальный процесс обучения невозможно. Это позволило нам во время пандемии не прерывать процесс и не снижать качество работы.

Конечно, результаты у некоторых детей были выше обычного. Это связано с наличием рядом семьи. Родители, бабушки и дедушки всячески опекали своего ребенка, присутствовали на уроках. Мы пытались, конечно, изо всех сил с этим бороться, но понимали всю особенность ситуации. А когда дети вновь пришли в школу и полностью вернулись к самостоятельной работе, то у некоторых ситуация с оценками немножко поменялась.

Главная проблема на дистанционном обучении для нас — это потеря наглядности. В этих условиях мы переходим на вербализм в преподавании и больше говорим, что не очень хорошо. Но все это мы компенсировали и полностью выровняли ситуацию, как только дети вернулись в школу.

— Ирина Викторовна, в перечне принципов вашей школы указано, что вы используете индивидуальный подход к каждому ребенку, готовы удивляться и даете детям время на то, чтобы они проявили себя. Звучит довольно оптимистично, но как это удается на практике?

— У нас все-таки малокомплектные классы, по восемь человек. Честно говоря, даже не представляю, как можно работать в таком классе без индивидуального подхода к каждому ребенку. И это касается не только учителя, но и всех воспитателей, всех работников, которые включены в этот процесс.

У каждого ученика есть свой маршрутный лист, где прописаны все его уроки, факультативы, кружки, занятия с дефектологом, психологом или логопедом. И это индивидуальный маршрут. То есть мы постоянно собираемся и ведем коррекцию под каждого ребенка. То же самое касается и экзаменов, потому что у всех разная планка.

— Быть учителем в вашем интернате сложнее, чем преподавать в обычной школе?

— Наверное, сложнее. Есть обязательный испытательный срок, который мы всегда оговариваем, бывают люди, которые по завершению этого испытательного срока уходят сами. То есть они понимают, что внутренне к этому не готовы. Это честный, нормальный выбор человека, и я его приветствую. Если человек после трех месяцев понимает, что не сможет здесь работать, то лучше, наверное, уйти.

— Какая сейчас перед руководством школы стоит главная проблема или задача?

— Это даже не проблема, а вопрос, который назрел сам по себе. Вы наверняка знаете, что с каждым годом все больше экзаменов проходит в компьютерной форме. Тенденция такова, что постепенно большая часть экзаменов будет переводиться на этот формат, и для нас главная проблема — это отсутствие программного обеспечения для незрячих.

Мы хотим об этой проблеме сказать, чтобы Рособрнадзор, ФИПИ, ФЦТ задумались о том, как создать это ПО для незрячего. Это сложная работа, но мы готовы в нее включиться. Наши дети и учителя информатики уже участвовали в создании таких программ, говорили разработчикам, что не так, как сделать лучше, что нужно незрячим. Потом этими разработками будут пользоваться незрячие не только в Москве, но и в других школах России.

— Ирина Викторовна, сейчас к вам в кабинет заходили выпускники, чтобы получить свои аттестаты. Что вы им говорите в этот момент? Даете какое-то напутствие? И вообще, что бы вы сейчас сказали своим ученикам, которые переходят в старшие классы или поступают в вузы?

— У нас почти каждый ребенок, который собирается учиться дальше, приходит со своей семьей в кабинет директора. Там сидят классный руководитель и администрация. Мы беседуем с ребенком и спрашиваем, почему ты хочешь идти в старшую школу. Нужно, чтобы ребенок сам мотивировано объяснил, какие у него цели, какие возникают проблемы и в чем ему нужна помощь.

А пожелать можно всем хороших результатов. Поскольку это результаты и ребенка, и его семьи, и педагогического коллектива. Конечно, хочу пожелать дальнейшего развития системы обучения слепых. Очень важным этапом и новым шагом в этом развитии станет скорое открытие на базе нашей школы Федерального центра для одаренных незрячих детей из регионов, которых мы будем вести до конца. Я думаю, что это будет интересно всем — и педагогам, и детям. Мы хотим, чтобы они поступали в топовые вузы, а потом были и трудоустроены. Это была бы прекрасная система, работающая от начала до конца. Поэтому всем хочу пожелать терпения и успехов.