Ирина Поволоцкая — литератор, художник, актриса, психолог, слепоглухая с детства, автор автобиографической повести «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю». В своей колонке на портале «Особый взгляд» она рассказывает о своем восприятии мира и об искусстве как способе терапии.
В 2016 году Центр реализации творческих проектов «Инклюзион» пригласил меня в постановку спектакля по мотивам семи всемирно известных картин из коллекции Эрмитажа: это «Черный квадрат» Казимира Малевича, «Композиция № 6» Василия Кандинского, «Танец» Анри Матисса, «В саду» Огюста Ренуара, «Кораблекрушение» Клода Верне, «Возвращение блудного сына» Харменса ван Рейн Рембрандта, и икона «Спас в силах» Дионисия.
Стать постановщиками спектакля пригласили театрального режиссера Альберта Рудницкого и художника Дмитрия Петрова — сына Александра Петрова, художника-мультипликатора, лауреата премии «Оскар» за мультфильм «Старик и море». Нашим хореографом согласилась быть Александра Рудик, подруга, с которой у нас и дни рождения в один день. А автором и продюсером проекта выступила Виктория Виолло-Авдеева, которая работала с нами с самого начала, со времен создания эскиза «Прикасаемых».
Безусловно, как художника и актрису меня такой проект заинтриговал. Хотя тогда я даже не представляла, насколько это будут непростые репетиции, которые продлились больше полутора лет. Большую часть времени мы выстраивали свои тела, пластику и взаимодействие друг с другом.
Спектакль назвали «Живые картины/Anima Chroma» — и он получился совершенно фантастическим и уникальным. Это сочетание хореографии с синхронной анимацией, живописью и музыкой, при том что несколько участников — слепоглухие инклюзивные актеры.
Был выбран именно пластический спектакль, и от слов в постановке отказались намеренно, чтобы все внимание и силы были отданы хореографии. Хотелось сделать историю на сцене невербальной, при этом яркой и настоящей. В итоге и правда, удалось создать по-настоящему ослепительное и многоуровневое по смыслу шоу, с дымовой завесой, с картинкой впереди сцены — на проекционной сетке, и позади сцены — на огромном экране. С самого начала и до конца рождались и жили красивые пластические картины и сюжеты. Спектакль прекрасный, но он оказался технически довольно трудоемким в показе.
Так получилось, что во всех спектаклях с моим участием присутствуют мои тексты и элементы моего образа. И было очень ответственно и приятно, когда Дмитрий Петров предложил переработать эссе «Цвет и Пустота» из моего сборника «Жизнь преходящая» и сделать его вступлением к спектаклю. Я же и озвучивала текст в студии звукозаписи. Это единственные слова, звучащие в постановке.
В постановке на равных задействованы профессиональные зрячеслышащие и слепоглухие актеры, музыка и живописная рукотворная анимация. Без единого слова, через танец, мы передавали историю рождения семи шедевров живописи. Передавали не только пластикой, но и эмоциями, которые сами пережили, когда изучали каждую картину.
Тифлокомментарий: на черной сцене бок о бок стоят все семь актеров спектакля «Живые картины»: пять женщин разных возрастов и двое молодых мужчин. На них серые комбинезоны свободного кроя с пятнами краски, повторяющие семь цветов радуги, у каждого — свой цвет. У Ирины короткие фиолетовые волосы, на костюме мазки фиолетовой краски. Высокая девушка с длинными рыжими волосами, с оранжевой краской на комбинезоне, держит в руках квадратный диплом в широкой белой рамке.
За время подготовки было много творческой работы — лекции по теории и истории искусства, работа над отобранными картинами, разного рода лаборатории, на которые приглашали известных специалистов из сферы искусства. Картины для нас визуализировали по-разному: какие-то строили актеры из себя, какие-то для нас лепили из подручных средств заинтересованные волонтеры, при этом изучали не только те картины, которые присутствуют в окончательном варианте спектакля.
Были работы и наши, когда из подручных материалов надо было собрать связный проект с заданной эмоцией. Например, выбрать ткань по фактуре, из нее сделать композицию на листе картона. Тогда я с благодарностью и теплотой вспоминала Джона Баттерфляй, с его мастер-классом по свободному творчеству и арт-терапии. А также очень давнее творческое общение с художником Стивом Лестером.
Актеры — это краски, нас всех объединяет огромный экран, яркая и энергичная анимация, которую специально для спектакля рисовала команда Александра Петрова. Периодически нам приходилось надевать «лягушачью шкуру» (так мы прозвали зеленые костюмы для хромакея), и прорабатывать в пластике какие-то конкретные элементы анимации. И такие съемки и репетиции длились по несколько часов ежедневно...
Когда нам предложили выбрать свой цвет из семи, я не сомневалась, ведь я же Фиолетовая Фея Феникс. У меня и на спектакле «Прикасаемые/In-Touch» фиолетовый костюм. И когда надо было импровизировать с танцем этого цвета, мне это было сделать несложно. В итоговой роли я использую три состояния фиолетового — зарождение, кульминация и затухание, что напоминает легенду о фениксе.
Во время репетиций мы работали и над ощущением других цветов и их совместным действием. Мне, как художнику, это было привычно и легко, надо было только контролировать время своего сольного исполнения. А в контактных этюдах зрячеслышащие актеры ориентировали по музыке.
Тифлокомментарий: актеров освещает зеленый луч света. Они сгрудились в центре сцены, будто сдерживают кого-то. За ними на экране черно-синяя абстрактная проекция.
Позже выработалось и чувство ритма и времени, продолжительности этюдов и всей постановки, что является неотъемлемой частью актерской работы в условиях слепоглухоты. Так же это очень помогало в ориентировании в пространстве и в процессе, даже если что-то шло не так.
Нас, прошедших кастинг для спектакля, было семь человек — трое зрячеслышащих актера и четверо инклюзивных. И конечно, наши тифлосурдопереводчики, которым надо было сначала самим понять, что от нас требуется, чтобы донести это до нас. Ведь необходимо, чтобы сложился определенный эмоциональный фон, а не только визуальная картина.
Сначала на репетициях все было хаотично, сумбурно, больше времени ушло на изучение хореографии. Репетировать непосредственно этюды к картинам начали, когда уже разработалась пластика. Приходилось очень много двигаться, кататься по полу, взаимодействовать друг с другом, ползать...
Летом 2017 года репетировали практически каждый день, в жару это было непросто. То лето прошло мимо меня, я видела его из окон и в час перерыва, на пути туда и обратно. А в редкие выходные просто отсыпалась и отдыхала дома.
Когда нам принесли наручные приборы для суфлирования времени, начался, наверное, самый напряженный период... Вибрации не сильно помогали, порой даже сбивали. И часто не вовремя кончались батарейки у гаджетов или они просто не срабатывали, по непонятным причинам. Не говоря уже о том, что с ними было физически неудобно двигаться.
Наши костюмы для выступления — очень простые, серые хлопковые комбинезоны — и на них краской определенного цвета нанесены пятна и полосы. Их нельзя назвать элегантными и красивыми, но на сцене, в спектакле, они идеальны, даже великолепны, достаточно удобны для активных движений.
Тифлокомментарий: на сцене полумрак. На полу лежит девушка с рыжими волосами, прижимает колени к животу. Остальные стоят рядом, чуть наклонившись вперед, протягивают к ней руки. Их освещают лучи красного и зеленого света.
Это был чрезвычайно активный период, очень непростой — и физически и психологически, эмоционально. И когда, наконец-то, назначили дату показа, это было огромным облегчением. Премьера спектакля «Anima Chroma/Живые картины» состоялась 15 ноября 2017 года в Санкт-Петербургском государственном детском музыкальном театре «Зазеркалье». Этот день был сложным. То одно, то другое у техников не работало, репетиция откладывалась, было очень холодно... Но в итоге мы отыграли очень эмоционально и выразительно — спектакль состоялся, было много восторженных отзывов.
Потом были показы в Москве, в Екатеринбурге, в Пскове — на фестивале «Другое искусство», где одновременно проходила и моя персональная выставка «Фиолетовая экспрессия». Это был последний раз, когда мы играли этот спектакль. И тогда мы решили обойтись без наручных приборов с вибрацией для тайминга, ориентируясь только на чувство времени и актеров. Возможно, мы все заслужили театрального «Оскара». Это был 2019 год.
В родном городе Дмитрия и Александра Петровых, в Ярославле, показа спектакля «Живые картины/Anima Chroma» не было. Но мы были там с «Прикасаемыми», в Ярославском ТЮЗе, 15 февраля 2020 года. После показа Петровы любезно пригласили в свою студию, показали процесс анимации мультфильмов, рассказали о том, с чего начинали, поделились своими планами. Познакомили со своим коллегой, который бесподобно играет на балалайке: я смогла послушать руками его интуитивную игру. Александр Петров показал самодельный световой планшет, как можно просто самому такой сделать, и предположил, что, возможно, мне будет легче на таком рисовать...
Тифлокомментарий: все актеры стоят кучкой в центре сцены, держат руки по швам. С отрешенными выражениями лиц смотрят в разные стороны. У ног Ирины лежит красный платок. За нами на экране — синий круг и красные прямоугольники.
Вспоминаю, как поздним зимним вечером, перед отъездом из Ярославля, мы сидели в уютной небольшой кухоньке-студии с Петровыми и их командой, с администрацией Центра «Инклюзион». Угощались чаем с печеньками, там были директор Татьяна Медюх, ассистент режиссера Лариса Никитина, мой муж. Не удержались и от обсуждения вероятности возродить спектакль, ведь в него было вложено столько времени, сил, и средств. Попытки его возобновить никогда не прекращались, но постоянно возникали какие-то помехи. Однако статуэтку «Оскара» в руках я все же подержала, спасибо Александру и Дмитрию Петровым.
Александр Петров: «Я был восхищен актерами спектакля, когда увидел, как они живут, как общаются между собой, насколько они доброжелательны. При игре они отдают даже больше, чем требует от них режиссер. Анимация, соединяясь вместе с их игрой, создает определенный внутренний мир, который они дарят зрителю. Получается объемная анимация, которая отражает душу цвета, передает душу образа».