Марк Твен однажды сказал: «Две самые замечательные личности XIX столетия — Наполеон и Хелен Келлер».
Хелен Келлер — писательница, научный и политический деятель, а также первая слепоглухая студентка Кембриджа. Она вошла в историю благодаря силе своего духа, любознательности и красноречию.
Страсть к познанию
Хелен Келлер была первым и долгожданным ребенком, ее родители — крупные земледельцы и предприниматели Артур Келлер и Кэт Адамс. Девочке был присущ гордый нрав, требовательность и лидерские качества. Первые шаги Хелен сделала уже в год, а отчетливо выговаривать некоторые слова стала еще раньше. Но за несколько месяцев до второго дня рождения девочку постигла болезнь, в результате которой она утратила зрение и слух.
«Всего одна краткая весна, звенящая щебетом снегирей и пересмешников, всего одно лето, щедрое фруктами и розами, всего одна красно-золотая осень... Они пронеслись, оставив свои дары у ног пылкого, восхищенного ими ребенка. Затем, в унылом сумрачном феврале, пришла болезнь, замкнувшая мне глаза и уши и погрузившая меня в бессознательность новорожденного младенца», — так позднее Хелен высказалась о болезни в автобиографическом очерке, написанном в 12 лет.
Еще до наступления слепоты она стремилась все повторять за взрослыми, это помогло ей адаптироваться к новым условиям жизни. В начале она просто ощупывала предметы, сидя на руках у матери, пока та занималась домашними делами, но вскоре этого стало недостаточно. Девочка почувствовала тягу к общению и сформировала свою первую систему знаков.
«Качание головой означало „нет“, кивок — „да“, тянуть к себе значило „приди“, отталкивание — „уйди“. А если мне хотелось хлеба? Тогда я изображала, как режут ломтики и намазывают их маслом. Если я хотела, чтобы на обед было мороженое, я показывала, как вертят ручку мороженицы, и дрожала, будто замерзла», — писала Келлер.
Когда у маленькой Хелен не получалось объяснить то, что она хочет сказать, это приводило к приступами ярости, которые, впрочем, не озлобили ее и не смогли погасить тягу к познанию. Девочке помогла мудрость любящих родителей, которые не только уделяли ей все свободное время, стремясь объяснять и общаться, но и задались целью найти учителя для дочери, хотя в те времена работа с детьми, лишенными зрения и слуха, была не частым явлением.
Тифлокомментарий: черно-белая фотография. Поясной портрет Хелен Келлер в подростковом возрасте. Девочка в нарядном белом платье с кружевным жабо изображена в профиль. Ее темные густые волосы, перехваченные тонким белым ободком на макушке, распущены и лежат на плечах. Девочка улыбается, ее глаза блестят, в руках она держит букетик ландышей.
Родители отмечали смышленость и наблюдательность дочери, которая не только справлялась с повседневными обязанностями, например, могла сложить одежду после стирки, но и проявляла чудеса изобретательности.
«Однажды какие-то джентльмены приехали в гости к моей матери. Я почувствовала толчок закрывшейся входной двери и другие шумы, сопровождавшие их прибытие. Охваченная внезапным озарением, прежде чем кто-либо успел меня остановить, я взбежала наверх, стремясь осуществить свое представление о „выходном туалете“. Став перед зеркалом, как, я знала, это делали другие, я полила себе голову маслом и густо осыпала лицо пудрой. Затем я покрыла голову вуалью, так что она занавесила лицо и упала складками на плечи. К своей детской талии я привязала огромный турнюр, так что он болтался у меня за спиной, свисая почти до подола. Разодетая таким образом, я спустилась по лестнице в гостиную развлекать компанию», — рассказала Келлер.
Благодаря этому примеру видно, насколько Хелен стремилась к общению с окружающими, хотела быть в гуще событий. И вскоре она с родителями отправилась на поиски учителя, так как незаурядные способности нужно было развивать. К тому же попытки понять, что говорят окружающие, становились более яростными: Хелен часто вставала между говорящими, прикладывала руки к их губам, сама шевелила ртом, но не понимала смысла произнесенного. Это злило и сильно огорчало девочку, ведь она привыкла всегда добиваться своего.
А еще Хелен все время хулиганила: «Однажды утром я заперла матушку в кладовке, где она вынуждена была оставаться в течение трех часов, так как слуги находились в отдаленной части дома. Она колотила в дверь, а я сидела снаружи на ступеньках и хохотала, ощущая сотрясение от каждого удара. Эта самая вредная моя проказа убедила родителей, что меня надо поскорее начинать учить».
В шесть лет семья отправилась в Балтимор на консультацию к окулисту и на поиски учителя, поскольку приступы гнева от жажды познания и самовыражения у Хелен становились частыми. Однако в поезде она ни разу не впала в ярость: подружилась с проводником, попутчица дала ей коробочку с ракушками, а тетя смастерила из полотенец куклу.
Сила знаний
Доктор в Балтиморе, а также знаменитый врач Беллу из Вашингтона, к которому направили семью, не смогли вернуть девочки зрение, но дали координаты учительницы, которая изменила жизнь Хелен Келлер.
Энн Салливан приехала в дом семьи Келлер и стала обучать Хелен. Общалась она с девочкой, выводя слова пальцами на ее ладони. Однако Хелен долгое время не могла понять, как связаны предметы и знаки, которые учительница выводила пальцем. Но Энн Салливан, сама имеющая опыт слепоты, не прекращала попыток найти подход к девочке и лишь подбирала момент.
Тифлокомментарий: старая черно-белая фотография. Хелен Келлер и Энн Салливан сидят рядом, вполоборота друг к другу. Их правые руки переплетены. Хелен чуть улыбается, внимательно смотрит на учительницу. Та, склонив голову, читает небольшую книгу в твердом переплете. Женщины одеты по моде XIX века: платья с высокими воротниками-стойками и пышными юбками. Рукава собраны у плеч фонариками и сужаются от локтя к запястью. Грудь Хелен украшена кружевным воротником.
Однажды учительница с ученицей подошли к колодцу: «Моя учительница подставила мою руку под струю. Когда холодный поток ударил мне в ладонь, она вывела на другой ладони по буквам слово „в-о-д-а“, сначала медленно, а потом быстро. Я замерла, мое внимание было приковано к движению ее пальцев. Внезапно я ощутила неясный образ чего-то забытого... восторг возвращенной мысли. Мне как-то вдруг открылась таинственная суть языка. Я поняла, что „вода“ — это чудесная прохлада, льющаяся по моей ладони. Живой мир пробудил мою душу, дал ей свет. Я отошла от колодца полная рвения к учебе. У всего на свете есть имя! Каждое новое имя рождало новую мысль!».
Теперь все предметы обрели для Хелен новый смысл, они стали взаимодействовать друг с другом, образовывать последовательности и группы. Эти знания подарили девочке уверенность в себе и укрепили ее связь с окружающим миром.
Следующий этап — абстрактные понятия. Например, Хелен не могла понять, что означает слово любовь, постоянно сравнивала его с конкретными предметами, так как их можно потрогать. И здесь снова помогло терпение учительницы.
Однажды Хелен нанизывала бусины. Делать это надо было, соблюдая определенную последовательность, чередуя три больших и три маленьких бусинки. Девочка ошибалась, но сама заметила неточность и остановилась, чтобы решить, как продолжить ряд правильно. Тогда мисс Салливан коснулась ее лба и написала по буквам с нажимом: «Думай». В это мгновение Хелен озарило, она поняла, что слово может обозначать процесс. И только тогда ей стало ясно, почему учительница, когда она вновь и вновь спрашивала о смысле слова любовь, показывала ей на то, как бьется сердце в груди. Любовь, мышление и другие чувства это то, что невозможно потрогать, но они есть.
«Прекрасная истина озарила мой ум. Я ощутила невидимые нити, протянувшиеся между моей душой и душами других людей», — призналась тогда сама себе Хелен.
Особенностью метода мисс Салливан было то, что она общалась с Хелен так же, как и с другими детьми. Она включала девочку во все возможные процессы и деятельность, поддерживая ее интерес к миру.
Мисс Салливан старалась все занятия проводить на природе, так было проще объяснять законы арифметики или физики. Учительница видела и чувствовала тот восторг, который испытывала Хелен, находясь в лесах и полях.
«Я трогала раскрывающиеся коробочки хлопка, осязала их рыхлую мякоть и мохнатые семена. Я ощущала вздохи ветра в движении колосьев, шелковистый шелест длинных листьев маиса и возмущенное фырканье моего пони, когда мы поймали его на лугу и вложили ему в рот удила. Ах, Боже мой! Как же прекрасно помню я пряный клеверный запах его дыхания!» — написала позже она.
Из глины они с учительницей лепили макеты рек со всевозможными притоками и извилинами, создавали модель земного шара, окутанного палочками и бечевкой, что означало континенты и полюса.
Границы возможного
После того как основные понятия из гуманитарных, естественных и точных наук были изучены, Хелен вместе и Энн Салливан отправились в институт для слепых в Бостоне.
Встреча с незрячими детьми пробудила в Хелен двойственные чувства. Она одновременно очень радовалась тому, что познакомилась с ребятами с нарушением зрения, но вместе с этим ей было горько от того, что они не видят, как и она. Хелен и до приезда в Школу Перкинса знала о слепоте и глухоте, но эта поездка будто обострила ее чувство лишенности. Однако та любовь, с которой ее встретили, быстро стерла грустные мысли.
Здесь Хелен с радостью продолжила обучение и открыла для себя новые науки, которые затем стали самыми любимыми. Это литература и история.
Хелен вспоминала: «Находясь в Бостоне, мы побывали на холме Банкер-хилл, и там я получила свой первый урок истории. Рассказ о храбрецах, отважно сражавшихся на месте, где мы теперь стояли, взволновал меня чрезвычайно. Я влезла на монумент, пересчитала все его ступени и, карабкаясь все выше и выше, раздумывала о том, как залезали солдаты на эту длинную лестницу, чтобы стрелять в стоящих внизу».
Руководители школы старались чаще вывозить детей в разные города на поездах или теплоходах. Так, Хелен впервые побывала на берегу океана и собственной кожей ощутила живую и трепетную энергию воды.
«Самое прекрасное развлечение — сидеть в купальнике на большом камне в черте прибоя и ощущать накат волны за волной. Разбиваясь о камни, они осыпали меня брызгами с головы до ног», — написала затем она.
В 1890 году Хелен научилась говорить: училась она, держа одну руку на горле, а второй касаясь губ.
«Мне нравилось все способное шуметь, мне нравилось ощущать мурлыканье кошки и лай собаки. Еще я любила держать руку на горле певца или на рояле, когда на нем играли. Перед тем как лишиться зрения и слуха, я быстро выучилась говорить, но после болезни перестала разговаривать, потому что не могла себя слышать», — говорила она.
Желая в совершенстве овладеть речью, Хелен уговорила мисс Салливан отправиться к Саре Фуллер, директору школы Хораса Манна.
«Метод мисс Фуллер был следующим: она легонько провела моей рукой по своему лицу и дала мне почувствовать положение своего языка и губ в то время, когда она производила звуки. Я с пылким рвением стала подражать ей и в течение часа выучила артикуляцию шести звуков: М, П, А, С, Т, И», — писала Хелен Келлер.
До совершенства было далеко, но Хелен, преодолевая приступы бессилия, практиковалась, исправляла ошибки, научилась различать вибрации, движения губ и выражения лиц. Она хотела понимать других и быть понятой самой.
Затем Хелен начала писать, так как слова окончательно соединились с образами. Правда, первый опыт был неудачным, ее рассказ расценили как плагиат сказки «Морозная фея», которая настолько влилась в сознание девочки, что стала его частью. После этого Хелен долго отказывалась писать, но Энн Салливан, видя в ней талант, все же уговорила ее продолжить.
В 12 лет Хелен опубликовала биографический очерк. Однако всю жизнь Келлер очень чутко следила за тем, чтобы на страницы книг ложились только ее мысли.
Обретение себя
Тифлокомментарий: черно-белая фотография. Поясной портрет Хелен Келлер с короткой стрижкой. Женщине около 50 лет. Она сидит на деревянном стуле, чуть улыбается. Ее взгляд расфокусирован. На писательнице темное платье с вышивкой на груди и манжетах, на шее висит круглый медальон. В открытых ладонях Хелен держит растение с крупными кожистыми листьями и большим белым цветком.
Стимулом к изучению искусства, истории и литературы для Хелен стало посещение Всемирной выставки. Она поняла, что до этого ее понимание творчества носило разрозненный характер. К тому же девушка изъявила желание учиться в Кембридже и стала первой слепоглухой студенткой, выдержавшей экзамены. Для изучения точных наук Хелен использовала специальную доску, на которую добавляла формулы.
«Лишенная возможности следить глазами за начертанием на классной доске геометрических фигур, я должна была накалывать их на подушке прямыми и кривыми проволочками, концы которых были загнуты и заострены. Мне приходилось держать в уме буквенные обозначения на фигурах, теорему и заключение, а также весь ход доказательства», — рассказывала она.
На всех уроках и лекциях ее сопровождала мисс Салливан, чтобы писать на руке то, о чем говорят преподаватели. Хелен приходилось заниматься сутками, но она справилась — многие экзамены сдала с отличием.
Ситуация с обучением осложнялась еще и тем, что книг на шрифте Брайля было крайне мало. Но Хелен Келлер преодолела все трудности на пути познания. Она поняла, что образование — это интереснейшее путешествие к красоте. В нем главное не точное знание закономерностей и правил, а умение читать между строк.
Подтверждением этому служат слова Хелен Келлер: «Меня не тревожит мысль, что другие умнее. Но все же никакие скрупулезные исследования не позволят им оценить меру наслаждения этим замечательным эпосом. Я тоже этого не могу. Когда я читаю строфы „Илиады“, я ощущаю, как дух мой воспаряет над тесными оковами обстоятельств моей жизни. Мои физические ограничения забываются, высший мир весь раскрывается мне навстречу, и вся широта, весь простор небес принадлежат мне!».
Наполнившись знаниями и опытом, Хелен Келлер почувствовала потребность вновь быть чаще наедине с собой, так как на это времени в колледже абсолютно не было. А она не только любила, но и умела быть в одиночестве — это состояние давало ей вдохновение и сближало с окружающими.
В ней проснулся творец и писатель, а для этого необходимо было выйти из стен учебных заведений, вернуться к природе, людям и искусству. Она с радостью стала читать книги, путешествовать и ездить на тандем-велосипеде. Особенно она полюбила кататься на лодке, грести веслами, ощущая сопротивление воды.
«Мне также нравится каноэ. Наверное, вы улыбнетесь, если я добавлю, что особенно люблю плыть на каноэ лунной ночью. Конечно, я не могу видеть, как луна медленно выходит из-за сосен и вкрадчиво взбирается в небесную высь, прокладывая по воде светящуюся дорожку. Но я знаю, что она тут, и, откидываясь на подушки, опускаю руку в воду и воображаю, что касаюсь мерцающих ее одежд», — говорила она.
Хелен Келлер написала более десяти книг и рассказов о своем жизненном опыте, вела активную борьбу с притеснением людей с инвалидностью, расизмом и милитаризмом. Была активным деятелем Американского союза защиты свобод и поддерживала фонды по реабилитации и обучению людей с инвалидностью.
При подготовке материала использовались книги Хелен Келлер «История моей жизни» и «Елена Келлер: Из жизни слепой и глухонемой: Пересказ по автобиографическим запискам» А. Н. Толиверовой.